"Живу в состоянии карантина": что общего между пандемией и инвалидностью

Пандемия резко осложнила ведение бизнеса, и одной из групп риска оказались работающие люди с инвалидностью. Для того чтобы показать, как отразился коронавирус на них, эксперт Disability Business Inclusion Янина Урусова создала ютьюб-проект "Две луны в твоих мокасинах". Его цель – представить инвалидов в качестве экспертов, которые умеют приспосабливаться к ситуации и изменить дискурс вокруг темы инклюзии в бизнесе.

Инвалиды – в первую очередь эксперты в своем деле

Название "Две луны в твоих мокасинах" восходит к индейской мудрости: "Не судите человека, пока не проходите две луны в его мокасинах". Проект построен на серии интервью с людьми с инвалидностью из разных стран. В качестве гостей Янина Урусова пригласила российскую бывшую модель и журналистку Евгению Воскобойникову, бывшего военного и изобретателя Романа Аранина, соосновательницу инклюзивного проекта Everland Айслу Асан, а также немецкую модель Нину Вортманн. Всем своим собеседникам она задает десять вопросов о том, как они узнали об инвалидности и как выстраивали свою жизнь, исходя из этого.

– Как вам пришла идея такого проекта?

– В апреле у меня, как и у миллиона людей на планете, кардинально изменились планы на рабочую жизнь. У меня было запланировано два больших мероприятия офлайн. Они, конечно, не состоялись. Зато у меня появилось время, чтобы остановиться, успокоиться и посмотреть, что происходит вокруг. Тогда я и поняла, что ситуация с локдауном очень похожа на то состояние, в котором оказывались люди после аварии, несчастного случая или в результате болезни. Их жизнь изменилась так же внезапно, как нас всех настиг коронавирус.

Инвалиды заметили, что они являются группой риска

Цель проекта, однако, не только в том, чтобы соотнести две эти ситуации, отмечает Урусова. Она хотела показать, что люди с инвалидностью – прежде всего эксперты в своем деле, а также специалисты по работе с кризисными ситуациями. Все ее собеседники успешно кризисы преодолели и нашли себе новое увлечение или построили новый бизнес, исходя из тех физических возможностей, которые у них остались.

Идея проекта формировалась постепенно. В связи с пандемией в СМИ стали появляться тексты о том, как отразился локдаун на инвалидах. "Так как я давно нахожусь в немецкоязычном пространстве и сейчас снова переехала в Германию, я следила за ситуацией здесь, – говорит Урусова. – В Германии общество настроено критически, и инвалиды очень правильно поставили вопрос о том, что они являются группой риска. При этом ни в СМИ, ни в официальных документах по принятию мер по борьбе с коронавирусом о них ничего не говорилось".

Я научилась жить здесь и сейчас

Вторая претензия людей с инвалидностью в Германии заключалась в том, что пандемия показала: работодатели все еще не настроены принимать их на работу и рассматривать в качестве полноправных сотрудников.

– Из-за ухудшения эпидемиологической ситуации все организации в течение недели перевели своих сотрудников на удаленку. Люди с инвалидностью тут же справедливо заметили: другим работникам вы смогли предоставить такую схему, мы же просим об удаленной работе годами, приходим на собеседования в надежде попасть к вам в компанию, и в качестве основного повода для отказа слышим "отсутствие безбарьерной среды" и "неготовность компании к удаленной работе", – добавляет основательница проекта.

Ее не устроило то, что запрос на равноправие со стороны людей с инвалидностью исходил из позиции жертвы. В России в то время тоже была запущена аналогичная кампания. Программист с ДЦП Иван Бакаидов начал флешмоб #амывсегдадома о людях с ограниченными возможностями, которые "живут в состоянии карантина" и вынуждены всегда сидеть дома.

– Мне не понравилось, что во всех этих постах есть противопоставление "мы" – инвалиды и "они" – которые нас не видят, – вспоминает Урусова. – У меня возникло несогласие с этим, потому что я на своем десятилетнем опыте работы с людьми с инвалидностью получила столько силы и новых знаний от участников проектов. Мне показалось, что это то, чем они могут поделиться с нами, чтобы помочь нам всем преодолеть локдаун.

– Какие именно знания могли бы помочь справиться с кризисными ситуациями?

Люди с инвалидностью это в первую очередь эксперты по преодолению кризисных ситуаций

– Благодаря участникам своих проектов я научилась жить здесь и сейчас. Я научилась вставать с постели, даже когда очень не хочется. В эти моменты я думаю про своих друзей и коллег с инвалидностью, которым действительно сложно вставать, потому что нет рук, ног, болит тело, его нужно сначала разработать, потом сесть в коляску или надеть протез. Люди с инвалидностью – это не нуждающаяся в поддержке "группа риска" – хотя, это, конечно, так. Это в первую очередь эксперты по преодолению кризисных ситуаций, которые могут поддержать нас в непростое время.

Проект строится как диалог на равных и попытка понять, как собеседник развил в себе те черты, которые помогли ему справиться со сложной ситуацией в прошлом – гибкость, стрессоустойчивость, инновационность, внутреннее спокойствие. Кому-то оказался полезен бэкграунд в виде военной службы или модельной карьеры, кто-то получил определенную подготовку в семье. "Все мои собеседники были так или иначе к кризисной ситуации подготовлены, – отмечает Урусова. – Но это говорит только о том, что готовиться к таким ситуациям нужно уже сейчас".

Инвалиды поняли: бороться с системой бессмысленно

Интервью получились в формате русско-немецкого диалога, в котором основательница проекта живет сейчас. Все разговоры переведены на три языка: русский, английский и немецкий, сделано это для того, чтобы содержание было максимально доступно всем.

По словам Урусовой, отношение к людям с инвалидностью в России и Германии очень разное. В России они больше включены в медийное пространство, тогда как в Германии лучше устроена система социальной и финансовой поддержки. В России люди с инвалидностью привыкли не ждать ничего от государства и брать ответственность за свою жизнь в свои руки, добавляет Урусова. "Это гораздо тяжелее, но по итогу мы видим более активных людей, которые поняли: бороться с системой бессмысленно. Вместо этого они идут в политику, строят бизнес и создают семьи", – говорит эксперт.

Ее цель – благодаря новому проекту изменить отношение к людям с инвалидностью. "Я хочу перевести разговор в новую парадигму. Люди с инвалидностью – это не сотрудники с инвалидностью и не трудоустроенные инвалиды. Это всегда какие-то специалисты: будь то бухгалтер, или контент-менеджер, или переводчик. Профессии "инвалид" у нас нет. У нас есть специалисты, которые хорошо выполняют свою работу", – уверена Урусова.

Некоторые изменения в этой области в России уже происходят. Сейчас, например, все чаще говорят о том, что люди с инвалидностью должны работать на равных. Чтобы поддержать эту идею, сама Урусова создала эксклюзивную команду для работы над проектом. Все, кто занимался монтажом или дизайном, – это люди с инвалидностью. Большая часть – сотрудники российского инклюзивного проекта Everland, но есть в команде также дизайнер с тяжелой инвалидностью из Германии.

Инвалидность – не профессия, но нужная квалификация

Пока достаточно перестать говорить о сотруднике с инвалидностью как об объекте, добавляет Урусова. "Часто можно услышать от работодателя "мы трудоустраиваем инвалидов", "мы социализируем инвалидов", "мы адаптируем инвалидов" или "улучшаем их квалификацию". Людей с инвалидностью нужно подключать к бизнес-процессам не как субъектов, а как создателей", – уточняет Урусова.

Для этого нужно в первую очередь перестать приписывать им какие-то черты или ожидать от них чего-то. Они не герои, они обычные люди, которые смогли справиться с кризисом, добавляет Урусова. "Инвалидность – это не черта характера и не профессия, но нужная квалификация, – уверена она. – Квалификация, которая означает умение принимать ситуацию такой, какая она есть, и двигаться маленькими шагами к своей цели, а не бежать за чужой".